В этот холодный осенний вечер Ленинградка в сторону области практически стояла. На повороте он чуть не въехал в грязную шестерку, еле успел отвернуть. Как он ненавидел все эти автомобили, железки, пробки! Но в метро тоже тесно, грязно, бомжи…
Из двух зол он выбирал черный Мерседес с автоматической коробкой передач. Он успокаивал себя тем, что после разворота к центру будет посвободнее. Хотя на просмотр квартиры на Садовом он уже точно опаздывал… Надо бы предупредить риэлтора, но она , кажется, говорила, что у нее нет мобильного. Жаль, он так не любил выглядеть невежливым.
На Садовом он долго не мог припарковать машину. В этом году именно это место облюбовали «ночные бабочки». Их клиентов пока еще было не много, но найти свободное место у обочины оказалось невозможно, и он свернул в переулок, откуда пришлось идти пешком.
В этот вечер он снова, уже в который раз подходил к этому угловому зданию с ротондой на крыше, эркерами, кариатидами и лепниной над окнами. Он сам не понимал, почему его всегда влекло именно сюда, заставляло копаться в архивах библиотек, просматривать свежие объявления о продаваемых здесь квартирах…
Вот и сегодня его сердце билось чаще в предвкушении встречи со своей мечтой.
Подходя к подъезду, он сразу заметил женскую фигурку в огромном бесформенном пальто, резко контрастирующую со стройными девицами в высоких сапогах и коротких юбках. Он извинился за опоздание. Действительно, получилось неудобно.
Женщина дрожала от холода. И совсем, почему-то не верилось, что до него сегодня уже семь человек посмотрело эту квартиру… У риэлтора такое умное, доброе лицо, которое больше подошло бы учительнице начальных классов или доктору из районной поликлиники. И она совсем не умеет лгать. А ведь приходится нести эту чушь, расхваливать свой товар, как в дешевой рекламе! Хорошо, что хотя бы не курит ему в лицо, как другие прожженные маклерши…
Он обычно прекрасно понимал, даже чувствовал женщин, видел их насквозь любых, от домохозяек до проституток, искренне сопереживал их проблемам и пытался помочь. В этом видимо и крылся секрет растущей популярности слезоточивых ток-шоу одного из центральных телеканалов, ведущим которых он оставался в течение уже стольких лет…
Обычно он терпеть не мог всех этих маклерских разглагольствований! Вот в Англии, например, откуда он недавно вернулся из командировки, риэлтор может даже лишиться работы, если слишком рьяно расхваливает продаваемые дома или квартиры. Британский менталитет никому не позволяет навязывать свое мнение. А мы, считается, должны выслушивать всякую ерунду!
Как хотелось ему спокойно одному побродить по квартире, дотронуться до старинных стен, постоять у окна, выходящего во двор. Он представил, как бы здесь все выглядело без этой шумной алкоголички, милиционера, слепого и бабушки «божьего одуванчика»…
Залы, зальцы, гостиная, будуар…
Он сам не мог понять, откуда в его голове всплывали эти видения… На широких мраморных подоконниках он бы расставил хвойные бонсаи, а на солнечном французском балкончике разноцветные пеларгонии. Он бы расковырял камин в комнате милиционера и сидел бы в кресле перед огнем с томиком Гиляровского в руках или просто бы любовался восстановленной лепниной на потолке, а быть может, он даже снова начал бы писать стихи… Уж он бы точно нашел для этого время!
Как хотелось ему, наконец, перебраться из своей крошечной квартирки с евроремонтом в спальном районе поближе к работе, чтобы забросив ключи от ненавистного Мерседеса, ходить только пешком и в час ночи и в пять часов утра. Он бы надел старую потертую куртку и джинсы, надвинул на глаза кепку и бродил бы неузнанным и свободным от объективов камер, поклонниц, от самого себя теперешнего «гламурного» - как он ненавидел это слово!
Он бы чувствовал себя тогда не усталым одиноким немолодым бродягой, а бесшабашным студентом журфака, как когда-то очень давно…
Теперь его жизнь расписана по минутам, он живет по чужому сценарию, говорит чужие слова, озвучивает чужие мысли… Гримерка, утренний эфир. короткий перерыв и снова гримерка, запись ток-шоу… Свободные часы тоже надо проводить на виду, в дорогих модных клубах, чтобы твое лицо как можно чаще мелькало на страницах глянцевых журналов, чтобы, как говорит его шеф, не выпасть из обоймы…
С тех пор, как он похоронил родителей и окончательно перебрался в Москву,
ему удалось потрясающе быстро сделать головокружительную карьеру на телевидении. Он давно уже работает, как вол, но совершенно не умеет экономить… Поэтому ему до сих пор так и не удалось накопить ни на одну из продаваемых квартир в этом доме… А ведь это, быть может, последняя коммуналка в доме и его последний шанс! Может стоит избавиться от машины? Но и это вряд ли поможет. Хотя здесь половина окон выходит на Садовое и состояние ужасающее, цена для него пока еще недосягаемая…
Что же творится в этом городе! И в Лондоне и в Париже такая разруха стоила бы гораздо дешевле…
Он рассеянно слушал рассказ риэлтора. Они как раз задержались в комнате милиционера и наблюдали, как его дочки в четыре руки фальшивили на расстроенном пианино. Когда девочки закончили, Татьяна, отчества он не запомнил, подошла к выступающей из стены балке.
« А вот здесь у нас камин! В медицине это называется перкуссия, »- она приложила к стенке два пальца левой руки, а средним пальцем правой стала стучать по ним, перемещаясь от края стены к середине.
« О, да тут начинается настоящее шоу!»- воскликнул он и стал внимательнее. И насчет ее прежней профессии он, кажется, не ошибся…
«Слышите, звук стал звонче, значит внутри пустота, »- констатировала Татьяна.
Но тут в действие вступил новый персонаж, представленный Татьяной как сосед из квартиры напротив Василий Иванович. Тщедушный мужичонка с козлиной бородкой в тренировочных брюках с пузырящимися коленками вдруг ужасно возмутился.
«Нет-нет, это все глупости, ваши маклерские штучки! Что вы человеку лапшу на уши вешаете! Нет тут никакого камина и никогда не было! Это я вам точно говорю! Уж я – то знаю! Я и сам простукивал и в ЖЭКе справлялся. Может кирпичи криво лежат или еще что, но камина здесь нет!»
«Но почему же»,- возразила Татьяна,- «Тут должен быть камин. Вы спросите хотя бы у Любови Петровны. Она мне сама рассказывала…»
«Я даже слушать ничего не хочу! А Любовь Петровна лишь бы поскорее переехать поближе к родственникам на Преображенку, и не такое наплести может,»- не унимался сосед.- «Рассказала бы лучше, какие здоровенные крысы по ночам с черного хода забегают и как часто мусор с помойки во дворе вывозят! Или лучше я сам расскажу ,считай, всю жизнь дворником тут проработал. И отец мой и дед…»
«Ну, это уже немного другая тема, »- Татьяне ничего не оставалось, как захлопнуть дверь в комнату милиционера и перейти к продолжению экскурсии. Вячеслав незаметно начал проникаться симпатией к этой хрупкой без своего ужасного пальто женщине. Все-таки она очень старается, чтобы квартира ему понравилась. И вовсе она не наглая и напористая, как обычно представлялись ему все риэлторы. Наверное. она работает недавно, но рассказывает все-таки занятно. Особенно, как квартиру слепому подбирает.
Непростая ,конечно, это работа, но и деньги они берут огромные…
Пусть пока передохнет немного, решил он, а я поброжу пока самостоятельно.
«Да самая интересная лепнина все-таки на потолке в комнате этого Петра Григорьевича. А где же продолжение рисунка?»
Незаметно для себя он толкнул дверь соседней комнаты и, зачарованно уставившись на хитросплетения виноградной лозы и диковинных цветов на потолке, замер на пороге. Вдруг что-то просвистело у него над ухом и, ударившись о косяк, упало к ногам. Он автоматически наклонился, но не стал поднимать грязную сковородку с остатками пригоревших макарон. Перед глазами возникло нечто с красными поросячьими глазками и всклокоченной шевелюрой. Шершавая немытая лапа потянулась к его шее и к замысловатому старинному медальону. Это была единственная память о его родной матери, о чем рассказали его приемные родители не так давно.
«Это мое!»,- прохрипело чудовище, и волна перегара нахлынула на непрошеного гостя. Он едва успел выскочить в коридор, захлопнув дверь перед разъяренным существом. Опасаясь преследования, он решил еще раз осмотреть лепнину в комнате Петра Григорьевича.
«Вы позволите? »- постучал он. – «А вот и наш риэлтор! » - невольно он посочувствовал Татьяне. С каким контингентом ей приходится общаться!
Ему захотелось развлечь ее, поделиться своими познаниями в истории этого дома и живших тут людях, о его поразительных архитектурных элементах…
Но вдруг он осекся, взглянув на расстроенное лицо Татьяны. О, конечно, он кажется ей богатым, скучающим, напыщенным болваном! Он просто развлекается, а ведь она все еще на работе…Дома ее ждут маленькие дети, а она должна выслушивать его разглагольствования! Ему стало просто жаль ее… Но что же делать, как загладить свою толстокожесть, - переживал он. Ведь Татьяна уже поняла, что он не собирается покупать эту квартиру!
Он сам не знал, что на него нашло, но так не хотелось огорчать эту милую интеллигентную женщину, потратившую на него столько сил, времени, энтузиазма и даже, как профессиональный шоумен он бы сказал, таланта! Это было мальчишество, пижонство или гусарство, но, не моргнув глазом, он соврал, что собирает материал о московских коммуналках, чтобы сделать репортажи и попросил ее помощи в осуществлении этого проекта.
Чтобы она поверила, он вручил ей свою визитку, хотя обычно стеснялся своей популярности. Но она ведь не узнала его…
Несколько минут, пока Мерседес не притормозил у метро, показались Татьяне вечностью. Она расстроенно молчала. А Вячеслав успокаивал себя тем, что ничего страшного не произошло, пустые обещания не выполнить несложно. И уже наутро оба они забудут об этом небольшом приключении и займутся каждый тысячью своих собственных дел.